Белая Богиня. Глава двадцать пятая Война на небесах |
Страница 6 из 11 Но не вся его жизнь состоит из страданий. Когда погода улучшается, ему совсем неплохо: он ест вдоволь земляники и голубики, движения его быстры, так что он обгоняет голубя, да заодно он может покататься на рогах оленя или на спине грациозной лани. Он даже способен сказать: "Мне не доставляет удовольствия любовная беседа мужчины с женщиной, ибо куда приятнее для моего слуха песня дрозда". И никто не осудит Эоранн за то, что она вежливо попросила Суибне покинуть ее, когда он достиг этой стадии. Что помогло ей сохранить себя? Чувство юмора. Чего не было у него? Чувства юмора. Желание Эоранн насчет птичьего оперения, которое дало бы ей возможность летать вместе с Суибне, высказанное вначале, говорит о том, что и она была поэтессой, но разумно отказалась от этого занятия, когда время поэзии прошло. Можем ли мы остановиться на этом? И должны ли? В погоне за косулей, подобно Трем Веселым Охотникам: Весь день мы весело скакали по горам и долинам. Не хватит ли нам рассуждать о том, какой необычный ход мыслей у поэтов, каким странным образом выживали древние образы и сюжеты, как можно по-новому прочитать старые мифы и священные тексты? А что дальше? Или сочинить кредо поэта, чтобы поэты обсудили его пункт за пунктом, пока оно не покажется им отвечающим их сиюминутным нуждам и достойным подписания? Но кто осмелится избрать совет поэтов и председательствовать на его конгрессах? Кто осмелится назвать себя главным поэтом и надеть расшитую мантию, которую древние ирландцы называли tugen? Кто осмелится хотя бы назвать себя ollave? В древней Ирландии ollave владел ста пятьюдесятью огамами или вербальными шифрами, которые позволяли ему разговаривать с такими же поэтами даже в присутствии чужих; мог с ходу воспроизвести любое из трехсот пятидесяти традиционных сказаний, вместе с поэтическими вставками и обязательным музыкальным сопровождением, помнил немыслимое количество стихов; знал философию, юриспруденцию, современный, старый и древний ирландский языки со всеми производными и изменениями значений слов; был знатоком в музыке, искусстве предсказания, врачевании, математике, географии, всеобщей истории, астрономии, риторике и иностранных языках и сочинял стихи в более чем пятидесяти метрических системах. Невозможно даже представить, что хоть кого-то могли бы сейчас называть этим именем. Кстати, выходцы из семей ollave как правило заключали браки между собой. Любопытно, что похожий обычай существовал у маори в Новой Зеландии, чьи поэты поражали губернатора Грея и других британских чиновников своей способностью запоминать, понимать, объяснять и импровизировать. И опять же, если бы этот гипотетический совет, или синод, был организован для поэтов, чей родной язык английский, у кого из них хватило бы терпения и честности, чтобы создать достойный документ в ответ на призыв? И даже если бы синод состоялся, разве не стала бы сразу ясна разница между приверженцами Аполлона и приверженцами Белой Богини? Наша цивилизация - аполлонийская цивилизация. Несомненно, что в англоговорящих странах социальное положение женщины сильно улучшилось за последние пятьдесят лет и, похоже, еще улучшится, ведь теперь бoльшая часть национальных богатств находится в руках женщин (в Соединенных Штатах больше половины), однако время религиозных откровений осталось позади и социальная безопасность так тесно связана с браком и семьей (даже там, где преобладает обыкновенная регистрация), что Белая Богиня с ее оргиастической природой, похоже, не имеет шанса вернуться, пока самим женщинам не надоест декадентский патриархат и они вновь не станут бассаридами. Пока на это непохоже, хотя архивы с описаниями патологических случаев полны историями бассарид. Английская или американская женщина в нервном срыве на сексуальной почве довольно часто воспроизводит (инстинктивно) точные и отвратительные подробности древнего дионисийского ритуала. Я сам с беспомощным ужасом наблюдал это. Аскетичный бог Громовержец, который стал вдохновителем Пуританской революции, вновь уступает верховенство Небесному Гераклу, первому покровителю английской монархии. Все основные праздники в христианском календаре связаны либо с Сыном, либо с Матерью, но не с Отцом, хотя молитвы о дожде, о победе, о здоровье короля или президента все еще полуискренне обращены к Нему. Только родство с Иисусом, отраженное в Евангелиях, не позволило Отцу уйти по "пути всей плоти" - пути его предшественников Сатурна, Дагды и Кая4 - и завершить его в качестве главного повара и комика на зимнем маскараде. Таким мог бы быть конец Отца в Британии, если бы религия развивалась в традиционном русле. Зловещий знак - превращение святого Николая, покровителя моряков и детей, чей день приходится на 6 декабря, в белобородого Сайта Клауса, комического покровителя праздника. Ранним утром, одетый в старую красную шубу, он наполняет детские чулки орехами, изюмом, печеньем и апельсинами, а пока все семейство в церкви славит в гимнах нового короля - следит на кухне за индейкой, ростбифом, пудингом, сладкими пирожками и в конце, когда гаснут свечи на рождественской елке, уходит со старческими стонами в снег или дождь, унося с собой пустой мешок. Наша цивилизация - цивилизация кокни, и самые обычные обращения к природным явлениям в традиционной поэзии, которая создавалась селянами для селян, теперь становятся непонятными. Вряд ли хоть один английский поэт из пятидесяти может назвать самые обыкновенные деревья из "Beth-Luis-Nion"-алфавита или отличить косулю от лани, аконит от плевела, вертишейку от дятла. Лук и копье - устаревшее оружие, корабли перестали быть игрушкой ветра и волн, страх перед привидениями и домовыми теперь испытывают лишь дети да немногие старые крестьяне, журавли больше не "пишут буквы, когда летят", - последнего журавля застрелили в Англси в 1908 году. Мифы тоже выходят из употребления. Когда английский язык только формировался, все образованные люди мыслили в рамках христианского мифологического цикла, который был иудейско-греческого происхождения с бесчисленными языческими вставками под видом житий святых. Протестантская революция отвергла почти всех святых, а укрепление рационализма со времени Дарвина так ослабило Церковь, что библейские мифы больше не служат надежным основанием для поэтического творчества. Сколько сегодняшних людей может узнать цитаты, входившие в религиозную церемонию середины девятнадцатого столетия? Более того, греческие и римские мифы, которые всегда были так же важны для поэтов (по крайней мере профессиональных), как христианские, теперь теряют свое значение. Только строгое классическое образование способно внедрить их в детскую голову достаточно глубоко, чтобы вызвать эмоциональную реакцию, а классицисты больше не властвуют над школьной системой ни в Британии, ни в Соединенных Штатах. У нас нет даже официального списка книг (предположим, трехсот), которые должен внимательно прочитать любой образованный человек, а неофициальный список включает в себя много книг знаменитых, но довольно редко читаемых, например, "Видение Петра Пахаря" Ленгленда, "Утопию" Томаса Мора и "Эвфуэса" Лили. Только два английских поэта имели необходимые знания, поэтический талант, достоинство и независимость мысли, чтобы считаться верховными поэтами, - Джон Скелтон и Бен Джонсон. Оба по заслугам носили лавровые венки. Скелтон, будучи накоротке с Генрихом VIII, своим бывшим учеником, ставил себя и как ученого, и как поэта выше полубразованного выскочки, но зато церковного главы кардинала Уолси, на которого, рискуя головой, публиковал самые; острые сатиры; в результате последние годы жизни Скелтон провел в Вестминстерском аббатстве, отказываясь отречься от своих сочинений. Джонсон совершал поэтические путешествия, подобно ирландскому ollave, иногда с учениками, "носящими печать племени Бена", и со знанием дела говорил на любую профессиональную тему. Принимавший его второй лорд Фолкленд писал о нем: Но мудрость в нем была под стать сединам; Как юноша был храбр, но не строптив; По-старчески не хмур, но терпелив; Всем возрастам внушали уваженье В нем дар учительства и толк в ученье.? (Перевод А. Шараповой) |
| « Белая Богиня. Глава двадцать шестая Возвращение Богини | Белая Богиня. Глава двадцать четвертая Единственная поэтическая Тема » |
|---|
